МОСКВУ постоянно сотрясают какие-то архитектурные скандалы. В основном – связанные с разрушением и перестройкой исторических зданий. Большинство из них вызывает у публики сочувствие и солидарность с протестующими. В самом деле, разве мы с вами не хотим жить в городе, подтверждающем свою древность весомыми историческими аргументами? Но – увы! – любой мегаполис, как и революция, охотно пожирает своих детей...
Процесс «поедания самой себя» в Москве шел всегда. Старое – даже привычное и красивое – уступало место чему-то новому и, на первый взгляд, абсолютно чужеродному. Но потом...
А что, собственно говоря, потом? Ведь снесенных архитектурных шедевров и исторических раритетов не вернуть. Да и обыватель к новому привыкает гораздо быстрее специалиста...
Правда, масштабы «обновления» далеко не всегда были такими бурными, сметающими с лица земли целые кварталы. Хотя иногда знаковыми. Помните, в одном из предыдущих номеров мы с вами вспомнили историю, как знаменитый Василий Баженов чуть ли не половину Кремля разобрал? Под великолепную, кстати, архитектурную идею – постройку Большого Кремлевского дворца.
С той поры все выходящие на набережную стены и башни – это новодел образца конца XVIII века. Но кто об этом помнит? Хорошо хоть вообще восстановили! А когда в 1875–1883 годах в Москве строили здание для недавно открытого Исторического музея (называвшегося в ту пору Русским национальным музеем Его Императорского Величества государя наследника цесаревича), для этой благородной (кто бы спорил!) цели Московская дума охотно выделила место в самом центре города – на краю Красной площади! Правда, для этого пришлось снести историческое здание, где когда-то находилась Главная московская аптека, построенное в конце XVII века и по своему стилю напоминающее Сухареву башню. А в 1755 году в этом доме был открыт и долгое время (до постройки собственного здания) размещался Московский университет.
Но кто же не понимал, что это – «необходимая жертва»? «Непонятливые», правда, были, но их голос, естественно, пропустили мимо ушей. Здание музея было построено по проекту архитектора В. О. Шервуда и инженера А. А. Семенова в модном тогда «русском стиле», искусно «подлаженное» под облик своих великих соседей – Кремля и Покровского собора.
Новостройку поначалу покритиковали немного за «измельченность деталей», но потом привыкли. И попробуйте представить сегодняшнюю Москву без Исторического музея! Или вот еще один исторический случай, по стечению обстоятельств имевший отношение все к тому же Московскому университету.
Все москвичи (старые, новые и даже случайные) знают дом, что гордо выпятил грудь на углу Тверской и Газетного переулка. Это – Центральный телеграф, строительство которого закончено в 1927 году. «Ах, так, – воскликнет все знающий читатель, – значит, то что-то, что здесь стояло и о чем вы хотите рассказать, снесли при советской власти. Большевики ведь столько дров наломали!» Ан нет! На этот раз ошибочка вышла. Бывший Благородный пансион исчез с земли московской еще в 1910– 1912 годах.
В начале ХХ века он принадлежал страховому обществу «Россия» и старомодностью своей явно не соответствовал облику обуржуазившейся России (не только страхового общества, но и государства). И было решено этот пережиток старины сломать, а на его месте построить что-то современное, созвучное эпохе и достатку владельцев. Таких домов в то время на карте Москвы появилось уже несколько. Один из них по сию пору украшает Сретенский бульвар, а два других постигла трагическая судьба: они в середине ХХ века были перестроены, соединены в один «большой дом» на Лубянке, ставший выразительным памятником самых страшных лет новейшей истории...
Но вернемся к старому дому на углу Газетного переулка, прожившему на земле почти полтора века. В нем с 1789 года размещалась университетская типография с газетной лавкой при ней. От нее и старинный московский переулок, называвшийся испокон веков Успенским Вражком, получил в начале XIX века название Старогазетного, а потом стал просто Газетным...
А через год после открытия типографии у нее появился сосед: в этом же здании разместился Благородный университетский пансион. Воспитанниками которого (в разное время) стали В. А. Жуковский, А. С. Грибоедов, В. Ф. Одоевский, М. Ю. Лермонтов, А. И. Тургенев и многие другие люди, прославившие себя и отечество.
Именно об этом доме написал когда-то поэт XIX века Н. В. Сушков, сам бывший его воспитанником:
[i]В те дни, когда добро и знанье
Ценились выше серебра,
Здесь было много воспитанья,
Был дом науки и добра...[/i]
Но уже сто лет назад серебро, очевидно, стало цениться гораздо выше если не добра, то, во всяком случае, выше памяти благородных предков! Чего же мы ждем от дней сегодняшних? И старый особняк – сломали! Но нового здания построить не успели – началась Первая мировая война, а потом и вовсе случились подряд две революции. Возвести успели только фундамент и часть подвального этажа.
В первые годы и у новой московской власти руки до незаконченной стройки не доходили. И не мудрено. Но потом было принято «волевое решение», и к 1927 году на дореволюционном фундаменте вырос наш, советский Центральный телеграф! Строился он по проекту талантливого инженера И. И. Рерберга и сохранил для нас всю железную «логику» конструктивизма. Он по праву стал частью Москвы, да и старый Благородный пансион ведь не вернешь?
В 1912-м одна из московских газет писала: «Снесли, что тут поделаешь! Но для памяти будущим поколениям было бы весьма уместно на одной из стен дома, который построится, укрепить мемориальную доску с обозначением, что здесь в течение многих лет находился знаменитый Московский университетский Благородный пансион...»
А ведь неплохо было бы хотя бы в наши дни последовать этому совету! И не только на примере одного дома. Но об этом как-нибудь в другой раз...